17 августа 2012, 16:17
Количество просмотров 178

Виртуальное хождение во власть.

В “Записных книжках” Ильфа и Петрова есть знаменательная фраза: “Вот говорили, будет радио и наступит всеобщее счастье; теперь радио...
Виртуальное хождение во власть.

В “Записных книжках” Ильфа и Петрова есть знаменательная фраза: “Вот говорили, будет радио и наступит всеобщее счастье; теперь радио есть, а счастья по-прежнему нет”. Сегодня это высказывание как нельзя лучше иллюстрирует общественное мнение, складывающееся в последнее время вокруг возможностей Интернета.  Действительно, разговоры о взаимоотношениях новой экономики и общества слишком часто ведутся в духе этой фразы, рожденной в 30-е годы прошлого века, и суть их сводится примерно к следующему: “Государ-ство должно развивать e-бизнес, потому что от этого всем будет хорошо”. При ближайшем рассмотрении перед нами не что иное, как пример плохого маркетинга хорошей идеи. Ведь, по логике вещей, государство должно развивать электронную коммерцию, потому что ему, государству, это будет выгодно. Вместе с тем такое емкое понятие, как новая экономика, уже само по себе подразумевает тесное взаимодействие со всеми сферами человеческого общества, будь то торговля, социальная политика или государственная деятельность.  Именно поэтому словосочетание “электронное правительство” (или е-government) начиная с середины про-шлого года все чаще упоминается в зарубежных средствах массовой информации, причем не только в эко-номически развитых, но и в так называемых странах третьего мира. Что же скрывается под этим пока не-привычным для нашего слуха термином? Знаменует ли он собой приход новой эпохи в отношениях между гражданами и государством или же под электронным правительством подразумевается всего-навсего при-кладное использование Интернет-технологий для обслуживания уже существующих моделей общественно-го устройства?

От B2B до G2G

С развитием информационных технологий (и в первую очередь Интернета) в нашей обиходной речи все ча-ще стали появляться своеобразные неологизмы, основу которых составляют такие привычные слова, как, например, “магазин”, “коммерция”, “бизнес”, “деньги”, “аукцион”, в сопровождении неизменного прилага-тельного “электронный” или его лаконичного англоязычного аналога – приставки “е-”. До недавнего време-ни все эти термины, вызванные к жизни приходомновой экономики, не выходили, как правило, за рамки темы торгово-денежных отношений. Однако сегодня в результате тотальной электронизации объектов и субъектов современного общества в обиход постепенно входят новые “электронные” словосочетания, такие, например, как e-citizen (электронные граждане) или уже упомянутое e-government (электронное правительство). Что же касается форм электронной коммерции, то и они начинают включать в себя не только ставшие уже привычными схемы В2В и В2С, но и В2G (business-to-government), C2G (citizen-to-government), не говоря уже о G2G (government-to-government) и C2C (citizen-to-citizen). Таким образом, язык, порожденный новой экономикой, охватывает практически всю сферу бизнес-отношений государства с гражданами и предприятиями, а также государственных институтов между собой. Ни для кого не секрет, что взаимоотношения между государственным аппаратом и тем или иным конкрет-ным гражданином этого государства, четко прописанные соответствующими параграфами действующего законодательства, на практике весьма далеки от совершенства. Причем Россия, где еще с советских времен обращение практически в любое госучреждение, включая паспортный стол и военкомат, ассоциируется у обывателя с названием романа советского же графа Толстого “Хождение по мукам”, является, возможно, наиболее ярким, но отнюдь не единственным тому примером. Тот факт, что государственные органы далеко не всегда считают обслуживание граждан своей первоочередной задачей, нельзя отнести ни к особенностям национального характера, ни к особенностям национального менталитета. И в странах Западной Европы, и в США общение миллионов граждан с тысячами чиновников также связано с огромным количеством трудностей и недоразумений как правового, так и чисто психологического характера. При этом большинство граждан справедливо не желает вникать в суть юридических конфликтов между уровнями власти и разбираться, к чьей юрисдикции относится тот или иной вопрос, – они просто хотят решить свои собственные проблемы. Обращаться же за помощью к юридическим фирмам для решения то и дело возникающих спорных ситуаций или содержать для этих целей штат собственных юристов по карману далеко не каждому жителю даже в экономически развитых странах, не говоря уже о россиянах.

E-кономия средств и нервов

Однако чем же здесь может помочь Всемирная сеть? Чтобы ответить на этот вопрос, представим себе на минуту, что любое физическое или юридическое лицо способно через Интернет-портал обратиться с запро-сом в соответствующую инстанцию и после идентификации получить или передать необходимую информа-цию в виде официального документа. Непосредственный контакт с реальным конкретным чиновником при этом отсутствует, а следовательно, отсутствуют потери времени и средств. И отдельные примеры такого “государственного” использования Интернета уже существуют.

Так, в США уже не первый год американскому налогоплательщику не просто дают возможность внести по-доходный налог электронным путем, но и поощряют его за это материально. Большая экономия средств и значительные удобства для населения возможны при уплате через Интернет различных сборов, штрафов, коммунальных платежей. После принятия соответствующих директив власти некоторых штатов предложи-ли сотни интерактивных услуг, таких, например, как оплата штрафов за нарушение условий парковки, про-дление лицензий на недвижимость и многое другое, на что американцы раньше тратили массу своего, зачастую рабочего, времени. Гражданам интерактивные транзакции позволяют сэкономить время, а властям – значительно сократить расходы. Например, согласно проведенному в Аризоне исследованию, интерактивное продление лицензии обходится государству в 2 долл. за транзакцию. Оформление той же самой сделки через кассу в государственном учреждении – в 7 долл. Разница, казалось бы, не столь велика, но, учитывая, что в штате ежегодно предоставляется около 800 тысяч лицензий, экономия государственного бюджета только на этой услуге превышает 4 млн. долларов!

Подобная практика характерна не только для США. Так, комитет налогов и сборов Ирландии внедрил сис-тему, позволяющую налогоплательщикам заполнять декларации и производить уплату налогов и иных пла-тежей, а также отслеживать состояние своих платежей через Интернет. Для этого при регистрации в системе налогоплательщики получают цифровой ключ, обеспечивающий защиту всех проведенных транзакций. Он-лайновый механизм делает процесс уплаты налогов более прозрачным для налоговых инспекторов и удоб-ным для налогоплательщиков.

Во Франции недавно состоялось официальное открытие раздела правительственного портала под названием “телесервисы”, позволяющего получить прямой доступ к 60 онлайновым государственным сервисам, обеспечиваемым национальной и региональными властями. Уже сегодня, зайдя на сайт www.service-public.fr, французские пользователи могут совершить такие операции, как запрос на выписку из криминального досье, оплата различных услуг, оформление заявки на материальную помощь и т.п. Согласно планам французского правительства, уже к 2005 г. в Интернете будут представлены все государственные услуги.

E-government и government online

Виртуальное хождение во власть. - рис.1Однако, как бы ни был нагляден приведенный нами пример, глобальные перемены, связанные с возможно-стями использования Интернета в качестве государственного механизма, ни в коем случае нельзя свести к одной лишь экономии времени и средств. В принципе, говоря об электронном правительстве, необходимо различать традиционные государственные институты, снабженные онлайновым интерфейсом (то, что аме-риканцы именуют government online, или GOL) и непосредственно e-government как идею. Разница в мас-штабах между двумя этими терминами примерно такая же, как между электронной коммерцией и электрон-ным бизнесом. Government online в той или иной мере развивается сегодня повсеместно, в том числе и в России, где его проявлениями с определенной натяжкой можно считать интерактивные возможности вирту-альных представительств различных госструктур. Для построения же е-government требуется более глубокая перестройка всех традиционных форм деятельности, точнее, в случае успеха этой программы изменится сама природа власти. В чем же конкретно это будет заключаться? В первую очередь, создание e-government приведет не только к более эффективному и менее затратному ад-министрированию, но и к кардинальному изменению взаимоотношений между населением и правительст-вом. Процесс управления станет более прозрачным и открытым для граждан, более того, впервые у широких масс появится возможность участия в обсуждении законопроектов. Каждый житель может высказать свое мнение по обсуждаемой проблеме и приобщиться к законотворчеству. Таким образом, при наличии “электронного правительства” свои интересы смогут отстаивать не только лоббирующие группы, но и рядовые граждане.

В США, например, обмен мнениями между Конгрессом и общественностью по поводу разрабатываемых за-конопроектов уже реализуется сегодня в рамках e-government Project. К сожалению, Россия на этом фоне выглядит пока достаточно бледно – несмотря на регулярную трансляцию депутатских “разборок” по теле-видению, большинству наших граждан законотворчество абсолютно недоступно. Рунет здесь также служит плохим утешением, в чем легко убедиться, посетив сайты российских госучреждений (www.government. gov.ru/press/links/) и сравнив их с американскими ресурсами ). При этом главное отличие отечественных госстраничек заключается в том, что они в первую очередь ориен-тированы на вышестоящие органы и в значительно меньшей степени – на рядовых граждан.

Как уже говорилось, электронное правительство подразумевает прозрачность деятельности госчиновников для граждан, которая при этом также выйдет на качественно новый уровень. “Интернетизация” работы пра-вительства несет с собой улучшение качества предоставляемых населению услуг и восприятие граждан как потребителей, а не как просителей. Интернет-доступ к информации, которой располагают государственные учреждения, – от подзаконных нормативных актов и ведомственных инструкций до текущей информации о пробках на дорогах – изменит не только условия жизни граждан, но и само их отношение к властям. Ведь раздраженный вопрос: “Чем они только там занимаются!?” неуместен, когда несколькими щелчками мыши можно получить на него конкретный и исчерпывающий ответ.

B2G: создано для России?

Виртуальное хождение во власть. - рис.2Однако от политики будущего снова вернемся к государственной экономике, которая, несмотря ни на какие электронно-демократические общественные перемены, по-прежнему должна оставаться экономной. В связи с этим интересно мнение председателя Совета директоров американской компании GIST Михаила Казачко-ва, которое он выразил в своем докладе “Пути ускорения развития российской электронной коммерции” на прошедшей в Москве в рамках E-COMMEX-2001 конференции, посвященной проблемам построения элек-тронного правительства в России.

По его словам, в рамках традиционной экономики отделы закупок как частных, так и государственных ком-паний даже в отсутствие откровенной коррупции неизбежно устанавливают устойчивые отношения с при-вычными поставщиками и не ведут агрессивного поиска более выгодных альтернатив. Часто таких альтер-натив в пределах привычного делового пространства и вовсе не существует. В то же время общеизвестно, что выгода крупных частных компаний от перевода закупок сырья и комплектующих на электронные биржи достигает сегодня 25-30%. В абсолютных цифрах красноречив пример “Дженерал электрик”: за первые девять месяцев интернетизации корпоративных закупок экономия составила 5 млрд. долларов США. Интернет уничтожает расстояния и резко расширяет горизонт привычного рынка до размеров всего земного шара: поставщик каких-нибудь заклепок из Португалии вдруг предлагает лучшее качество (вновь построен-ное по последней технологии предприятие) при половинной от традиционного поставщика цене. Причем отделу закупок корпорации не приходится его активно искать, что стоило бы немалых денег, – он сам от-кликается на выставленное на сайте предложение.

Одновременно Всемирная сеть способствует и минимизации прибыли поставщиков. Такие механизмы заку-пок, как, например, обратные онлайновые аукционы, по самой своей природе “дожимают” поставщика, вы-нуждая его принимать близкие к убыточным условия поставок, лишь бы остаться в бизнесе. При нормаль-ном аукционе покупатели конкурируют за право приобрести товар, азартно повышая предлагаемую за него цену. На обратном аукционе соревнование идет между продавцами, стремящимися выиграть контракт, по-нижая запрашиваемую ими за поставку товара или услуги сумму. При этом Интернет позволяет участвовать в обратном аукционе конкурирующих поставщиков со всего мира в реальном масштабе времени. Практика организации торгово-закупочных площадок в Интернете для государственных нужд уже доказала свою эффективность во многих странах мира. Например, объемы онлайновой торговли федеральных ведомств США в прошлом году превысили объемы таких гигантов Интернет-торговли, как Amazon.com, составив 3,6 млрд. долларов.

Одна из последних инициатив правительства США – создание портала для помощи американским бизнес-менам в поиске клиентов и партнеров по всему миру. При этом зарубежным предпринимателям этот портал предоставляет каталог со справками по компаниям США. Курировать проект и отвечать за добросовест-ность работы американских фирм будет Министерство торговли США.

Показателен в этом плане и пример Бразилии, где Интернет-технологии используются для контроля за рас-ходами правительства и борьбы с коррупцией. Так, к 2004 г. бразильское правительство, расходы которого составляют 16% от ВВП, планирует осуществлять 100% своих закупок через Интернет, чтобы сделать ин-формацию об этих расходах более прозрачной. Столь оригинальный способ борьбы с коррупцией не может не привлекать внимание российских властей: в настоящее время Минэкономразвития изучает вопрос созда-ния торгово-закупочной Интернет-площадки для реализации госзаказов, а Госдума поспешила одобрить в первом чтении закон об электронной коммерции. Объективных причин, по которым схожая экономия не может быть обеспечена государственному бюджету РФ, в принципе, не существует.

Нетрудно предугадать, что перевод на электронные рельсы бюджетных закупок (сначала, в качестве пилотного проекта, в одном-двух субъектах федерации, а затем федерального бюджета и бюджетов остальных российских регионов) сэкономит немало средств, поможет преодолеть коррупцию, сформирует новый стандарт как для всей электронной коммерции, так и для отвечающего за госзакупки чиновничьего корпуса. Это поможет запустить маховик электронного правительства и электронной коммерции как в масштабах России, так и части всего постсоветского экономического пространства, причем – при должном подходе – запустить буквально за один-два года и без бюджетных капиталовложений. Более того, дешевле станет сам процесс госзакупок. Поскольку главная затратная статья в бюджете боль-шинства развитых стран – оплата квалифицированного персонала, нельзя не учесть, что, являясь почти полностью автоматизированным процессом, Интернет-закупки могут резко сократить число необходимых сотрудников и объем бумажного делопроизводства, сэкономив значительные бюджетные суммы.

Как известно, отношение госбюджета в России к денежной массе значительно выше, чем в развитых рыноч-ных демократиях. Логично, что двигателем электронной коммерции в этих странах стал так называемый В2В-сектор, а перевод госзакупок в электронную форму только начинается. В России столь же логично за-пускать механизм электронной коммерции из сектора В2G. Бюджетные средства для этого не нужны – их вполне можно привлечь из частных источников. Необходима лишь ясная государственная политика в этой сфере, политическая воля, способная прорвать неизбежное сопротивление коррумпированного чиновниче-ства, которое при внедрении обратных аукционов в реальном масштабе времени и других сетевых иннова-ций потеряет немало незаконных доходов.

Стандартизацией по конкурентам!

С чего же логичнее всего начинать? Известно, что исторически первыми получили преимущества от интер-нетизации своего бизнеса компании, продающие компьютерные и телекоммуникационные услуги и обору-дование, – в силу самой природы их бизнеса, и сотрудники, и клиентура этих компаний стали своего рода пионерами в освоении соответствующих технологий. Исходя из этого, в России разумнее всего было бы на-чать с централизации и перевода в онлайн всех государственных закупок компьютерного, телекоммуника-ционного и иного высокотехнологичного электронного оборудования. Каковы наиболее очевидные из ожидаемых последствий такого старта? Прежде всего ранняя стандартиза-ция методов электронной коммерции. Ведь если финансово заинтересованное государство начнет процесс по определенным правилам, можно ожидать, что частные хозяйствующие субъекты примут именно эти стандарты и правила также и для В2В-сектора. По мнению М. Казачкова, этот фактор имеет принципиально важное значение уже сам по себе. Дело в том, что сегодня ни в России, ни в мире еще нет устоявшихся стандартов для электронной торговли, и конкурировать в этом смысле нам пока не с кем. Более того, возможность быстро и без организованного сопротивления развернуть именно свой стандарт в масштабах всей России, а то и СНГ, окажется весьма привлекательным для любой западной корпорации, пытающейся продвинуть свое решение на международные рынки. Причем привлекательным настолько, что при грамотном ведении переговоров все необходимые инвестиции в эту новейшую технологическую революцию в государственном управлении могут быть привлечены извне!

“Читайте, завидуйте: E-гражданин…”

Несмотря на радужные перспективы, на пути создания электронного правительства – как в Виртуальное хождение во власть. - рис.3России, так и во всем мире – стоит ряд серьезных проблем. И первая из них – это отсутствие массового доступа в Интернет, а точнее – неравный доступ к образованию вообще, и виртуальной информации в частности. Так, по словам представителей министерства торговли США, американская нация уже столкнулась с расслоением общества по “цифровому” признаку. Что заставило их прийти к столь парадоксальному выводу? Не что иное, как неумолимые цифры статистики. Оказывается, даже в такой высокоразвитой стране, как США, компьютеры имеют лишь 40,8% белого населения, то есть вдвое больше, чем среди афроамериканцев (19,3%) или американцев испанского происхождения (19,4%). При этом вероятность того, что белый американец из дома может получить доступ во Всемирную сеть, намного выше, чем у его сограждан с другими цветами кожи. В то же время среди людей, окончивших колледж, владельцы персональных компьютеров (63,2% от общего населения) встречаются в десять раз чаще, чем среди лиц, не имеющих высшего образования. Стоит ли добавлять, что даже эти скромные (а при углубленном взгляде на проблему электронной демократии – и весьма настораживающие) цифры не идут ни в какое сравнение с нашими 2% населения, имеющего персональный компьютер с модемом и распаренный телефон?

Зато, исходя из той же статистики, можно нарисовать обобщенный портрет “электронного гражданина США” в недалеком будущем. Это состоятельный белокожий американец, получивший хорошее образование и имеющий домашний доступ в Интернет, а также, по всей вероятности, регулярно работающий в Сети. Особая значимость этой элитной “цифровой” особи состоит в том, что люди подобного круга – единственные, кто сможет заставлять правительство меняться. Таким образом, помимо цифрового неравенства (темы, заслуживающей особого, отдельного разговора) появляется опасность, что отдельные граждане и компании смогут слишком сильно влиять на повседневную деятельность правительства в своих, никому пока не ведомых интересах. В то же время существует и прямо противоположная проблема – угроза так называемой абсолютной демократии, когда люди начинают устраивать всенародные Интернет-голосования по всякому мало-мальски серьезному поводу, о котором они услышали (а порой и недослышали) в новостях… Для России, впрочем, такая ситуация не представит собой ничего нового, вспомнить хотя бы вереницу всевозможных референдумов начала 90-х гг. (правда, тогда обошлись без Интернета)…

Другая проблема построения электронного правительства связана с информатизацией государственных ор-ганов. В отчете консалтинговой компании Forrester Research оценивается степень “проникновения” высоких технологий в правительственные органы США. В ходе опроса, проведенного в 45 различных государствен-ных организациях, примерно половина респондентов отметили, что самым главным препятствием на пути развития онлайновых технологий является недостаточное финансирование, а также нежелание квалифици-рованных IT-специалистов идти на государственную службу. Очевидно, что при нищенском уровне зарплат российских бюджетников для нашей страны эта проблема несравнимо более актуальна, чем для сравнительно обеспеченных “белых воротничков” госаппарата США.

Отстаем, значит… опережаем?

И все же, говоря о российских перспективах построения электронного правительства, уместно было бы про-цитировать весьма парадоксальное высказывание, которым Михаил Казачков завершил свое выступление на московской конференции. “Скептики могут сказать, что все это не более чем “электронные мечтания” в стране, до сих пор имеющей лишь 20%-ную телефонизацию. Однако относительная отсталость инфраструк-туры связи в условиях стремительного развития телекоммуникационных технологий вполне может обер-нуться… национальным преимуществом”.

Но каким же образом отставание от мировых технологических лидеров пусть даже готовой к информацион-ному скачку России может обернуться для нее реальной выгодой? Для того чтобы обосновать столь проти-воречивое утверждение, М. Казачков привел ряд любопытных примеров из мировой истории. Учитывая их актуальность на фоне сегодняшнего развития Интернет-экономики, мы предлагаем читателям совершить небольшой исторический экскурс во времена западной буржуазной революции.  Итак, каждый прилежный школьник знает, что промышленная революция началась в Англии, и основой ее стала паровая машина. Однако количественные исследования последних лет показывают, что, хотя технологически именно сила пара двинула экономику в индустриальную эру, экономически больше всего выиграли не те, кто строил, продавал или эксплуатировал паровые машины, а другие – в частности, банки. Коротко говоря, дальновидному инвестору той поры следовало бы вкладывать деньги не в предприятия “первого уровня” технологической революции, а в те отрасли экономики, которые больше всего выиграли в результате деятельности таковых. В случае с паровой машиной этой последней стала, в частности, финансовая сфера. Аналогичная ситуация имела место и в результате развертывания железнодорожной инфраструктуры – наибольшие доходы получили не те, кто скупил акции железных дорог, а те, кто вкладывал деньги в складское дело, телеграф и иные отрасли “второго уровня”, роль которых резко возросла в результате строительства железных дорог. “Железнодорожный” принцип

На железнодорожной отрасли в свете сегодняшней информационной революции стоит остановиться под-робнее. Как известно, ключевым фактором при построении железнодорожной сети являлся выбор ширины колеи. При строительстве первых железных дорог в конце XVIII – начале XIX века в Великобритании и Се-вероамериканских Штатах мощности двигателей и возможности металла, из которого изготавливали вагон-ные оси и составлявшие полезную нагрузку крытые вагоны и тендеры, были ограничены. Однако к тому времени, когда “вечно отстающая от Запада” Россия обратилась к задаче создания национальной сети же-лезных дорог, произошел заметный прогресс в области технологии. Многие специалисты отрасли считали, что первоначально выбранный стандарт ширины колеи существенно уже необходимой, которую теперь стало возможно использовать благодаря новым технологиям. Но в странах, где уже были вложены большие деньги в узкоколейные железные дороги, предложения о введении более широкой колеи не проходили, ибо это обесценило бы прежние капиталовложения. Преимущество России состояло в том, что, опоздав, она начала развивать свою сеть железных дорог позже, “с чистого листа”, и сразу приняла стандарт с более широкой колеей. Это дало ряд коммерческих выгод, включая большую грузоподъемность как товарных, так и пассажирских вагонов. Выбор иной, чем на Западе, колеи также создал для страны дополнительный фактор стратегической безопасности, поскольку любой подошедший к границе поезд вынужден был менять вагонные тележки, что создавало большие трудности для вторжения иностранной армии.

Итак, отсутствие готовой инфраструктуры позволило России строить ее на основании новейших технологи-ческих возможностей, вместо того чтобы просто копировать зарубежный опыт. Приведенный пример в принципе означает, что даже опоздавшая к формированию (если не к отходу) поезда информационной рево-люции Россия может получить от нее необыкновенные преимущества. В самом деле, россияне уже никогда не будут, например, выписывать бумажные чеки, как это до сих пор делает вся Америка и большая часть Европы: сегодня пластиковые карточки и удобнее, и выгоднее. Однако отказаться от стоившей сотни мил-лиардов инфраструктуры предыдущих технологических поколений для высокоразвитого Запада невозмож-но, хотя поддерживать ее в рабочем состоянии становится с каждым годом все дороже.

Что же касается массовости грядущей электронизации российского общества, то, по мнению М. Казачкова, “нет никаких причин, кроме министерства связи, чтобы большая часть российских граждан получила скоростной доступ в Интернет раньше, чем они услышат гудок в трубке своего телефона”…

Как показали последние события, с этой стороны особых помех вроде бы не предвидится. Буквально на следующий день после того, как правительство одобрило федеральную целевую программу “Электронная Россия 2002-2010”, замминистра связи Александр Киселев заявил, что до конца этого года в 1800 российских почтовых отделениях будут созданы центры коллективного пользования Интернетом. На эти цели “Электронной России” в 2002 г. будут выделены 350 млн. рублей. Общий же бюджет программы, включающей в себя мероприятия по нормативному регулированию ИТ-рынка, обучению чиновников информационным технологиям, созданию коммуникационной инфраструктуры, составляет 2,4 млрд. долл. по текущему курсу, из которых 200 млн. долл. планируется потратить уже в следующем году. Преимущественно это государственные деньги – 81% должны профинансировать федеральный и местные бюджеты. Согласно плану, через пять лет доля ИТ в ВВП России должна увеличиться с нынешних 0,1% до 2%. К 2006 г. объем экспорта высоких технологий должен составить 2,5 млрд. долл. (в 15-20 раз выше нынешнего), а к Интернету предполагается подключить 100% российских вузов и 50% средних школ.

Кроме того, похоже, что переход российской экономики к онлайновым моделям взаимоотношений между ее субъектами, включая B2B и B2G, будет, наконец, постепенно обеспечиваться и необходимой законодатель-ной базой. Так, буквально на днях Госдума РФ приняла в третьем, окончательном чтении Закон “Об элек-тронной цифровой подписи”. Документ, которого так долго ждали представители практически всех сфер российского бизнеса, определяет ЭЦП как “реквизит электронного документа, предназначенный для его за-щиты от подделки, полученный в результате криптографического преобразования информации с использо-ванием закрытого ключа электронной цифровой подписи”. При этом закон обеспечивает правовые условия использования электронной подписи, при соблюдении которых ЭЦП в электронном документе признается равнозначной собственноручной подписи в документе на бумажном носителе. В частности, ЭЦП имеет та-кую же юридическую силу, как и собственноручная подпись физического лица, в случае, если она проверена открытым ключом, сертификат на момент подписания действителен, а подписанный файл не изменялся. При этом устанавливается, что действие данного закона не распространяется на отношения, возникающие при использовании иных аналогов собственноручной подписи. В настоящее время Закон “Об электронной цифровой подписи” направлен на рассмотрение Совета Федерации РФ. В ожидании электронного “паспорта”…

Никто пока точно не знает, как наступление эпохи информации и новая “цифровая” экономика изменят ме-тоды работы правительства. Но эти изменения все же происходят, и они слишком серьезны, чтобы не пы-таться их предугадать. Так, если темпы роста числа пользователей Интернета среди англичан останутся на прежнем уровне, Великобритания в скором времени создаст наиболее развитое на сегодняшний день “gov-ernment online”. Не так давно премьер-министр Тони Блэр объявил о том, что необходимые на перевод пра-вительственных служб Великобритании в электронный формат средства в размере 1 млрд. фунтов стерлин-гов найдены.  

Рубрика:
{}
Теги:
#

PLUSworld в соцсетях:
telegram
vk
dzen
youtube